Щелчок фотокамеры

Рассказанное вам Куппой Байраги Шастри о стремлении к познанию Брахмана (брахмаджиджнясе) и об Атмане — научно и весьма полезно, особенно для духовных искателей (садхаков), достигших высокой учености и дисциплины. И все же Я вижу, что большая часть услышанного не понята вами. Моя задача — дать необходимое вам сейчас, и в той форме, что одновременно и сладостна, и доступна для всех. Нелегко постигнуть идею бессмертного Духа (Атмана), изложенную Куппой Байраги Шастри, даже несмотря на множество цитат из комментариев к Упанишадам, приведенных им.

Именно золото в драгоценностях — их основа и субстанция, в какие бы формы оно ни отливалось. Стать обособленным, отдельным украшением — значит отрешиться от своей вселенской природы, или, вернее сказать, ограничить ее. Утратить имя и форму, изначально свойственные золоту и стать украшением — значит ощутить себя как нечто отдельное и позабыть о едином. Атман неизменен; никто не в силах как-либо преобразовать его. Его природа спрятана под бесчисленными пеленами неведения, как те, что Тьягараджа[1] просил сорвать бога Венкатешу в известной вам песне «Тере тхейя рада». Эти покровы называются манас, буддхи (ум, интеллект) и прочие. Драгоценность должна твердо знать, что, по существу, она никогда не была и не будет овальной, квадратной, плоской либо округлой; она — не ножной браслет, не ожерелье, кольцо или даже запястье. Ей надлежит устремиться к познанию своей настоящей природы, осознать истину, лежащую в основе всего и перестать жить мимолетным и внешним. Когда она вновь станет золотом, или, точнее, перестанет считать себя чем-то иным, кроме золота — вот тогда о ней можно будет сказать, что она достигла вершины блаженства.

Вы не вправе назвать тело «я» лишь потому, что вы временно в нем пребываете. Сидя здесь, вы же не станете называть этот зал «я»! Нет, вы знаете, что находитесь в нем только временно. Когда вы едете в повозке, вы не считаете ее собой, не так ли? Разве вы вносите повозку в свой дом, когда входите в дверь? Так же вы оставляете тело за порогом своего настоящего дома, когда наконец достигаете его.

«Я» в вас — сама Высшая душа, Параматма. Ваше личное «я» — не более чем игра ветра и мимолетная рябь на поверхности глубочайшего моря. Волна кажется вам непохожей на лазурный и вневременный океан под ней. Но это — иллюзия, порождение двух идей — имени и формы. Избавьтесь от этих идей, и волна вновь сольется с водами моря. Ее искренняя преданность озарит вас как вспышкой — и вы познали!

Величие Высшей души, Параматмы, проявляется в человеке в виде любви, премы. Она являет себя во множестве форм: например, в привязанности к богатству, родителям или детям, супругу или друзьям. Но все это — искры единого пламени, и любовь к единому Богу есть высочайшее выражение этого огня. Прему не вырастить чтением руководств и учебников или зубрежкой пути к ней. Она начинается не иначе, как с великого устремления к свету, с невыносимой жажды выбраться из тьмы, как это выражено в молитве: тамасо маа джьотир гамайя (веди меня от тьмы к свету). Сама ваша устремленность к свету поможет ему низойти к вам. Ваша любовь будет произрастать сама в себе, но ее тихая и безостановочная алхимия сделает вас самим золотом. Прахлада был демоном (ракшасой), но према освободила и его; Джатайю был птицей, а Дхрува — всего лишь ребенком, едва начавшим ходить. Пастухи Бриндавана были безграмотными крестьянами, — и все же, благодаря этой алхимии, все они воссияли в великолепии любви и познали источник всего бытия.

Когда вы произносите волшебное имя Всевышнего, вы пробуждаете всю сладостность, сокрытую в вас. Почувствовав вкус этой радости, вы уже не сможете прожить ни единого мига, не вкушая ее. Она становится для вас столь же необходимой, как воздух для легких. Слушая истории из Пуран, вы можете думать, что достаточно упомянуть Божье имя, даже всуе, в последний момент своей жизни! Но как в этот миг вспомнить и произнести Его имя, если вы не вели эту духовную практику долгие годы? Буря эмоций и чувств, одолевающих человека в его последние минуты, не позволит имени Бога всплыть в его памяти, если с ранних лет он не начнет учиться вызывать это имя на поверхность сознания, как только этого пожелает.

Жил когда-то торговец, на которого огромное впечатление произвел рассказ об Аджамиле[2]. Он дал себе слово, что не забудет произнести великое имя перед смертью. Он даже назвал своих сыновей именами известных ему аватаров, зная, что при приближении смерти он будет сзывать их. Когда же наконец настал этот миг, он стал звать сыновей по именам, одного за другим. У него было шестеро сыновей, и потому он произнес шесть имен Бога. Мальчики окружили его постель, но, окинув их угасающим взором, он вдруг вспомнил: «Горе мне, все они здесь! Кто же присмотрит за лавкой?» — и умер с этими словами. Да, все его мысли всегда были заняты лавкой — как ему было переключить их на Бога в оставшиеся минуты? Последнее слово — всегда за скрытым стремлением (санскарой), чего бы вы сами ни хотели! Это не так уж легко — умереть с именем Бога на устах. Необходима многолетняя духовная практика, основанная на глубокой вере, и твердый характер, без ненависти и враждебности, ибо помышление о Боге не обитает в климате алчности и гордыни. Да и как узнаете вы, который момент — в самом деле последний? Яма, бог смерти, не извещает вас о своем прибытии. Он как фотограф, снимающий без предупреждения. Он не говорит вам: «Готовы? Снимаю!» И если вы хотите, чтобы ваш портрет висел на Небесной стене, то он должен быть приятным для глаз: ваша осанка и поза, ваша улыбка должны быть прекрасны, не так ли? Заблаговременно готовьте себя к щелчку камеры — ночью и днем, с именем, не сходящим с уст, и с сиянием славы, озаряющей разум — и ваш снимок, когда бы ни раздался щелчок, получится превосходным.

Важнее всего — растить добродетель, боясь согрешить и поступить недостойно. Но как решить, действительно ли мысль и поступок греховны и несправедливы? Сопоставляйте их с Шастрами и прислушивайтесь к голосу внутри вас. Без веры прогресс невозможен — даже в физическом мире. Наука рассматривает проявленный мир (пратьякшу) как неопровержимое доказательство своих теорий, но насколько можем мы верить в реальность пратьякши? Человек достоин уважения не за свою одежду или прическу, которые являют собой проявление пратьякши, но за свой характер и достоинства, то есть парокшу, незримое.

Вы страдаете, ибо все ваши привязанности направлены только к проявлениям материальной природы — пракрити, а вся непривязанность (вайрагья) — к Пуруше, к Богу! Должно быть наоборот! Вы должны усиливать непривязанность к пракрити и приверженность Богу. Это напоминает Мне историю Шанкары Бхатты. Он был великим духовным искателем (садхакой), ревностным в молитве и медитации — настолько, что от него остались кожа да кости. Он почитал богиню Сарасвати, дарующую высшее знание, видью — ключ к вратам освобождения (мукти). Богиня Лакшми, увидев его плачевное состояние, исполнилась великой жалости. Она обратилась с упреками к Сарасвати за то, что та не оставила своему преданному даже простых радостей жизни. Лакшми проникла в его дырявую хижину, желая излить на него свою благодать. Она предложила ему изобилие и благоденствие, славу и почести. Она осыпала насмешками Сарасвати за то, что та не наградила комфортом и радостью своего преданного слугу. Но Шанкара Бхатта не внял тирадам богини. Он сказал ей, вежливо и спокойно: «Нет! Сарасвати благословила меня самым великим богатством — даром, несущим мне освобождение. Я недостоин твоей милости. Прошу, оставь меня без промедления!»

Нет ничего прекраснее и выше Бога, и в Нем — ваше единственное прибежище. Зовите Его любым именем или обращайтесь к Нему как к Безымянному. Это — одновременно и форма и отсутствие всяческих форм, саакара и нир­акара. Океан принимает форму сосуда, содержащего его часть. Когда это случается, не имеющее формы принимает одну из своих форм; всеобщее умаляет себя, становясь частным. И все же, вам предстоит обнаружить, что вся радость исходит из полноты формы как аспекта Бога, а то, что превыше всех форм, не несет в себе ни радости, ни печали. Оно — вне какой-либо двойственности. Дарят радость драгоценности, а не само золото. Вам доступен глубинный опыт Его имени, и вы можете впитать в себя Его форму, приняв их в свое сердце, и жить только ими, переполняясь радостью, исходящей от них. Вот почему Джаядева, Гауранга, Рамакришна и многие другие великие бхакты решили остаться не более чем муравьями, вкушающими сахар — вместо того, чтобы стать самим сахаром.

Имя подобно семени, посаженному в вашем сердце: когда ливень божественной благодати пробудит его, семя пускается в рост и становится раскидистым деревом. Все деревья, выросшие из разных имен, в равной мере тенисты и великолепны. Если вы привержены имени Кришны (Кришна­наме), то вас ожидает видение Кришны, и Кришна — та форма, к которой вы обращаете свои призывы. Если же это — Рама­нама, то произрастает форма, свойственная Раме. Имя Кришны было спрятано глубоко в борозде поля сердца Лиласукхи, и вот — Господь явился ему с павлиньим пером, флейтой и чарующей озорной улыбкой! Он исполнит ваше глубиннейшее устремление мгновенно — если только оно действительно захватило вас целиком. Но не позволяйте уму вносить диссонанс сомнений и разочарований! Предоставьте все Богу и не беспокойтесь. Волны швыряют неверующего, словно корабль, застигнутый бурей, без якоря и руля. Бхакты спокойно относятся к взлетам и падениям этой жизни, всегда сохраняя свой ум спокойным.

Вы говорите, что жизнь преданных (бхакт) полна трудностей и печалей, а человек, не склоняющийся перед Высшей силой, живет беззаботно и в полном довольстве. Но это вовсе не так. Бхакта плывет по морю спокойно, его ведет его внутренний мир — источник радости, который питает его и дает ему цельность.

Байраги Шастри сказал, что сегодня — день, счастливый для вас, ибо это — день Моего рождения. Но Я скажу вам: у Меня много дней рождения, подобных этому дню! День, благоприятный для вас — это день, когда ваш разум очищен, а вовсе не тот, когда Я принял эту форму. Я не стар и не молод, всегда рождающийся и вечный (ноотана и санатана). Я всегда прихожу ради возрождения дхармы, чтобы поддержать всех праведных и дать им благоприятные условия для развития. Те, кто сомневается, могут спросить: «Неужели Высшая душа, Параматма, способна принять человеческую форму?» Действительно, человек достигает блаженства (ананды) не иначе, как в человеческой форме. Мы способны получать наставления, вдохновляться и достигать озарения лишь посредством человеческого языка — в общении между людьми.

Я никогда не принуждал вас придерживаться какой-либо определенной формы и имени Бога для поклонения. У Него миллионы имен и миллионы форм, и Ему угодно, чтобы вера и приверженность возрастали в вас при воспевании любого из этих имен и при созерцании форм. Вот почему при поклонении используется «гирлянда» из 1008 имен Всевышнего. Бхакта может приблизиться к Богу, повторяя любое из этих имен — как бы невнимателен и рассеян он ни был при воспевании всех остальных! Подобно тому, как холодный воздух делает воду льдом, так и страстное томление сердца бхакты заставляет то, что не имеет формы (ниракару) отвердевать и воплощаться в формы и свойства, какие ему желанны. «Как чувствуешь, тем и становишься (йад бхавам тад бхавати)». Сам Бог склоняется перед вашей волей и берет на себя вашу ношу в том случае, если вы доверяете Ему ее.

Итак, действуя, чувствуя и говоря таким образом, вы достигаете всех трех состояний: «Радость здесь, радость потом и радость навеки (ихасукхьям, парасукхьям и кайвальясукхьям)». Я благословляю вас на все возрастающий успех в этой борьбе.

[1] Тьягараджа (1767−1847) — выдающийся индийский музыкант и композитор, один из основоположников новой эры карнатакской музыки. Сочинил тысячи музыкальнопоэтических композиций во славу Рамы.

[2] Аджамила — персонаж Бхагаватапураны, брахман, превратившийся в большого грешника. Умирая, он стал звать своего сына Нараяну, и посланцы Вишну забрали его на небо.